Боевые системы Европы эпохи Ренессанса. Часть 2.

10.07.2010
Боевые системы Европы эпохи Ренессанса. Часть 2.

Боевые искусства Европы эпохи Ренессанса. Часть 1.

Положение борьбы и рукопашного боя. Продолжение.

Есть непосредственные свидетельства о том, что боя без правил не чурались и среди наивысших слоев общества. Когда император Максимилиан 1, как часть своей большой биографии, устроил турнир и ставил сцены из своей книги ( Freydal ) часть из них изображала различные парные поединки, в которых всегда принимал участие сам император, а также и всегда побеждал. Свободный от современных принципов честной игры, он частенько наступал оппонентам на ноги, бил их в колени, припечатывал икры, и все это в процессе поколачивания их различным оружием, смотря какое попалось в тот день под руку. Особо невезучим он заряжал с руки прямо в лицо ( прим. пер. - я так понимаю не снимая при это латной перчатки :) ), бросал за руку через плечо, или вообще начинал, отбросив оружие, неистово бороться с жертвой, обреченной на неизбежное поражение. Вряд ли в дальнейшем император выставлял на показ настолько вульгарно свое предпочтение бою без правил. Так же спутники известного богемского путешественника Лео фон Розмиталя гордились своими бойцовскими навыками и использовали любую возможность продемонстрировать ее при европейских дворах которые они посещали; борцовские поединки часто оживляли официальные мероприятия, когда не только профессиональные силачи сходились демонстрировать национальное превосходство, но и сами представители высшего света вовлекались в состязание.

Поле золотой парчи. гравюра , гравюра Дж. Бэзира

История Флёранже о провальной попытке Генриха 8 бросить Франциска 1 на "Поле золотой парчи" звучит правдоподобно, несмотря на недостаточность сопутствующих свидетельств. По крайней мере его свидетельство о том что французский король был "крепким хорошим борцом" ( прим. пер. замечательно тут уже была цитата на старофранцузском: 'un fort bon luiteur' ) свидетельствует об уважительном отношении к подобным умениям по крайней мере среди его соотечественников. Мы уже видели как ( прим. пер. видимо речь про предыдущие главы книги ) дуэлянт де Гуйер, будучи подготовлен как рукопашник с успехом применял полученные навыки в смертельных поединках, также мы знаем, что Брантом ( прим пер. хронист придворной жизни времён Екатерины Медичи, один из самых читаемых французских авторов эпохи Возрождения. ), который восхищался искусностью жителей провинции La Chataigneraie, особенно известен тем, что настолько сильно увлекался рукопашным боем*, что не было ни одного бретонца, который мог его победить, а это отнюдь не мало, в силу того что бретонцы считались лучшими бойцами во Франции.

Франциск 1 и Генрих 8 счет 1-0

В одном из своих сочинений Брантом рассказывает, что борьба входила в о военное образования организованное Шарлем де Коссе, графом де Бриссак ( Charles de Cosse, Comte de Brissac ), для его сына Тимолеона. Его обучали не только владеть оружием лучшие мастера — первым из которых был миланец Жюль,а после мастер из Бордо по имени Амарт, который прожил в Италии десять лет и не имел равных себе — но также его обучал борьбе мастер Коль ( Colle ) из Феррары с таким успехом, что юноша обладая стройным сложением и скромными силами, запросто бросал на землю противников больше, выше и значительно крепче чем он сам. Коль прибыл к французскому двору специально для демонстрации своих умений, которые — "без обид для бретонцев", вставляет Брантом — были чем-то доселе немыслимым, он бросал всех с кем бился. И хоть и Брантом, как всегда, ненадежный свидетель, мы однозначно можем вынести то, что французское дворянство относилось к борьбе со всей серьезностью. И даже более показательным для ее высокого статуса является тот факт, что выдающийся генерал Франсуа́ де Ла Ну, отстаивавший создание серии военных академий по всей Франции в 1580х, включил борьбу в список обязательных упражнений, потому что она по его мнению делала человека более подвижным и крепким.

В Англии, хотя Сэр Хампфри Гилберт и не выделял никакой специальной поддержки рукопашному бою в своей программе для академии в Лондоне, он все же ожидал, что мастера обучат учеников "захватам против кинжалов", и мы знаем, что так оно и было: многие мастера включали рукопашные приемы в обучение своим боевым системам. Так же борьба не упоминается в программах некоторых других военных академий, которые в то время отрывались от практики, и хотя мастера боя включали рукопашный бой в свои программы, уместность борьбы для высшего сословия была под сомнением. Так в 1622, когда Генри Пишем (Henry Peacham) созрел к описанию "бросков и борьбы", он полагал использование их "не столько подходящим для дворянства, сколько для простых солдат или королевских гвардейцев". С другой стороны, его оппонентом был лорд Герберт Черберийский ( Lord Herbert of Cherbury ), который получил большую часть своего образования во Франции, он поддерживал борьбу вместе с прыжками и вольтижировкой, "по причине их особой полезности". Ближе к концу семнадцатого столетия, великий философ Джон Локк был еще более яростным сторонником борьбы. Рассматривая пользу от фехтования, он отметил, что это "хорошее упражнение для здоровья, но опасное для жизни", потому что те кто думает, что они научились орудовать шпагой с большим энтузиазмом лезут во всяческие стычки, где их средненький уровень фехтования делает их менее защищенными перед врагами, чем наоборот. Причина такого суждения в том, что храбрый мужчина, не умеющий фехтовать в принципе, поставит все на один натиск/удар, и не становясь в защиты и финты, он будет иметь все шансы против среднего фехтовальщика, особенно, если этот мужчина хоть что-то понимает в борьбе. И поэтому, если предусмотрительно готовиться к таким ситуациям или готовить к ним своих сыновей, то я бы предпочел, чтобы мой был хорошим борцом, чем обычным фехтовальщиком, что является для большинства джентльменов пределом в достижениях, если только они не проводят все свое время в фехтовальном зале, ежедневно упражняясь.

Джон Локк

Традиции Средневековья и Ренессанса.

Каким бы ни был теоретический статус борьбы среди просветителей и рыцарства, весьма наглядно из уцелевших трактатов того времени следует, что в начале 17-го и даже раньше, многие мастера оружия осознали преимущества получаемые их учениками в борцовских тренировках. Которые использовались не только для развития быстроты, силы и ловкости, но и для отработки безоружного боя против вооруженного, или в любом другом варианте стычки.

Образованные люди такие как Элиот и Малкастер могли цитировать авторитетные источники античности, утверждавшие оздоровительный эффект борьбы, но в большинстве своем у книжников и лекарей ( таких как Клемент Александрийский или Гален ) учиться реальным техникам боя было бессмысленно. Точно также, классические литераторы и историки могут использоваться для извлечения крупиц информации о различных вариантах боя, о социальной среде в которой это происходило, но этих кусочков не хватит никому без предварительной практической подготовки выполнить ничего, кроме самых простых приемов. В этом отношении, новаторская работа Меркуриали по гимнастике поучительна,и хотя его короткая глава по древней борьбе, ссылается на целых 8 классических источников, информация выведенная из них представляет больше филологический интерес. Только с увеличением числа древних художественных свидетельств — и в особенности открытие борцовских последовательностей в росписи Египетских гробниц — ученые смогли добиться успеха в понимании предмета в должной степени детально, что подтвердило мнение Хью Ф. Леонарда (Hugh F. Leonard's), что нет ничего в технике борьбы, что не могло быть должным образом иллюстрировано, начиная даже с таких древних источников ( прим. пер. чтобы работать с такими источниками надо все равно у людей поучиться, освоить системы с нуля по книжкам невозможно ).

Нужно напомнить, что никакие из этих свидетельств не были доступны ранним мастерам оружия, вынужденным систематизировать борьбу и рукопашный бой исключительно основываясь на своем собственном опыте и наблюдениях. И некоторые из них справились со своей задачей с поразительной доскональностью и умением, их трактаты позволяют нам увидеть, что они были хорошо знакомы со многими фундаментальными аспектами рукопашного боя, с такими, например, как использование принципа рычага, равновесия и инерции оппонента. Тем не менее, до 1713 не было ни одной серьезной, пусть даже неэффективной, попытки соединить математику и борьбу, когда сэр Томас Паркин (Thomas Parkyns) предварил свое описание того "как полезна борьба для джентльмена в фехтовании" десятистраничной выдержкой из книжки Мэнди и Максона "Механические Силы" ( Mandey and Moxon's ) для того, чтобы продемонстрировать принципы плеча, рычага и молота. Демонстрируя практическое понимание принципов, ранние мастера также использовали весьма широкий спектр захватов, блоков, подножек, ударов ногами и руками, финтов, бросков и удушений, многие из которых по-прежнему используются бойцами прикладниками, также описанные ими атаки руками, локтями, коленями и головой, направленные в точки воздействия на крупные сосуды и на уязвимые зоны тела, очень схожи с описанными в рукопашном бое без правил ( = прикладном рукопашном бое ) капитана Фарберна и Атеми-ваза восточных боевых систем, которые сейчас, как бы это не было иронично, больше известны на Западе, чем сами европейские мастера.

Приемы рукопашного боя в Европе средневековья и ренессанса были весьма изощренными, эффективными и жестокими, и вопреки недостатку терминологии и классификации они все же были записаны, затруднения которые продолжали мешать писателям мы обсудим далее. В конце 19 столетия, Леонард ( прим пер. уже упомянутый автор "Справочника по борьбе" "A hand-book of wrestling" ) с горечью констатировал, что "терминология борьбы одновременно скудна и запутана", "одни и те же движения называются по-разному в различных вариантах борьбы, более того одни и те же движения в одном и том же варианте борьбы, но практикующиеся в разных местностях, могут различаться". Путаница сохранилась и в 1968, когда Томпсон Клейтон ( Thompson Clayton ) составил свой "Справочник по терминологии борьбы", это была попытка устранить различия в терминологии, которые, по его словам, делали практически невозможным тренерам из одной области понимать коллегу из другой, а также они ( различия ) делали любые попытки разобраться в "потенциально полезном материале" в журналах практически бесполезными. Проблема была усугублена увеличившейся популярностью восточных систем ( как спортивных так и боевых ) покрытых завесой экзотически-эзотерического языка, который, без сомнения, добавил им привлекательности. Европейским мастерам приходилось бороться с подобными региональными различиями стилей и приемов, и одновременно с тем, что не только не было общей терминологии, за исключением немцев и испанцев, но вообще не было никакой специальной терминологии. Именно по этой причине Монте начал свою "Антологию" (1509) со словаря терминов, для объяснения которых он использовал оригинальные испанские термины, особенно это касалось борьбы, просто потому что в латинском языке не было подходящих эквивалентов.

Продолжение следует...

Sidney Anglo, "The Martial Arts of Renessance Europe", перевод Лещук А.Г.

________________

* Еще раз переведя слово "wrastle" как рукопашный бой ( = безоружный бой ), все же отмечу, что все варианты боя средневековья развивались при подавляющем обилии захватов, которые могли сопровождаться ломающими или шокирующими ударами, травмирующими захватами, а также классическими борцовскими бросками и пр.. Причины такого акцента очевидны: когда бой ведется с оружием, а в средние века без оружия не ходили люди, захваты вооруженной руки, становятся жизненно необходимыми. Отсюда арсенал в котором мало ударов в чистом виде, и очень много работы в захвате. В дальнейшем будет использоваться наравне слова "борьба" и "борец", как синонимы безоружного боя.

E-mail: *
Имя: *